ПРОСТОЕ СЧАСТЬЕ: ЖИТЬ
«Я посылаю вам сиянье мирных гор, обрывок облака от киммерийской тризны, листки с прожилками крылатых строф. Примите их на память о горящей жизни», – обращается к нам Григорий Петников. «Поэту утреннего света» исполнилось 130 лет.
ОТКРЫВАЮ ПЕВУЧИЙ БУКВАРЬ
«Поросль солнца» – так называлась одна из первых книг Петникова, изданная в тревожном 1918 году.
К этому времени за плечами Гри (так называли его друзья) были университетское образование филолога-слависта и жгучее желание выразить стихами своё отношение к окружающей действительности.Ранние его опусы отличались нарочитой усложнённостью формы, словесными изысками, желанием выявить тайный смысл, первооснову языка. Однако, в отличие от собратьев-футуристов, устремлённых в светлые дали, Григорий углубился в прошлое, к древнеславянским корням.
Обстановка, казалось бы, не располагала к творчеству: в стране, измученной революциями, разгоралось пламя Гражданской войны. Но, по иронии судьбы, именно в этом огне рождались грандиозные идеи переустройства вселенной.
В 1916 году поэт Велимир Хлебников, один из лидеров российского футуризма, придумал Общество председателей земного шара, призванных воплощать абсолютную гармонию сфер. После смерти Хлебникова почётный титул перешёл к Петникову. Теперь ему предстояло управлять утопическим «государством времени».
Литературная игра Серебряного века была вскоре сметена сталью большевистской эпохи.
МЫ ЛЕТАЛИ, КАК ПТИЦЫ
«Милый и любопытный юноша» бухнулся в водоворот событий и внезапно осознал себя правоверным коммунистом. Поскольку бороться за счастье человечества предполагалось не только словом, но и штыком, Петников записался в Красную армию. Комиссар быстро заметил башковитого хлопца, и его произвели в инструкторы политотдела.
Весной 1919 года красноармейские соединения, где служил Григорий, прорвали белогвардейскую оборону на Перекопе и заняли большую часть полуострова, включая Симферополь и Севастополь. В мае была провозглашена Крымская Советская Социалистическая Республика.
Воспользовавшись мирной обстановкой, боевые товарищи Петников и Ивнев отпросились в кратковременный отпуск – хоть одним глазком поглядеть на легендарную Тавриду. Бурный май закружил головы юным «глашатаям будущего». Даже спустя полвека Ивнев вспоминал в письмах соратнику симферопольские чебуреки, пляжи Евпатории и ялтинскую гостиницу «Россия»: «Мне кажется, я всё ещё вдыхаю запах роз, который нас опьянял. А помнишь, как ты, капризник, поднял бучу: тебе мешал спать шум моря и ты потребовал номер, обращённый к горам? Твой военный вид перепугал директора отеля. Уж нет ни роз, ни молодости, но осталась жажда жизни и творчества».
ИЗМЕНИТЬ ЛИЦО МИРА
Триумфальное шествие власти рабочих и крестьян напрочь избавило поэта от «рецидивов футуристической зауми», но не искоренило в нём стремление решать глобальные вопросы. Петников участвует в «международной конференции революционной литературы: 22 страны заложили основания Интернационала Искусств». Затем едет в Гаспру, где предполагается на базе бывшего имения графини Паниной организовать «Международную здравницу писателей».
Великим замыслам романтика сопутствовала и напряжённая творческая деятельность. Верный порученной миссии, «предземшара» открыл для советского читателя шедевры мировой классики. В столичных издательствах выходят его художественные переводы: сказки братьев Гримм, древнегреческие мифы. Эти книги стали эталонными для отечественной словесности.
К 30-м годам Крым всё сильнее завладевает его душой. «Лето моё в нынешнем году было долгим и радостным, – пишет Григорий. – Из Гаспры уехал на восточный берег, где бродил две недели по удивительной осенней Киммерии: желтовато-красная охра плантажей, молодое вино и облачные занавеси над горными толпами, цвета слоновьей кожи. Море буйствует ночами напролёт…»
ЖИВЁМ КАК ХОЧЕТСЯ
Между тем тучи сгущались не только над Киммерией. Страну Советов захлёстывали массовые политические репрессии, и Петников счёл благоразумным удалиться подальше от «всевидящего глаза и всеслышащих ушей». Обосновался в тихом Малоярославце, под Калугой. Сюда же вернулся после эвакуации в Великую Отечественную войну.
Но жизнь следовало начинать с нового листа – от прежнего осталось пепелище. Мистик и мечтатель узрел в этом знак судьбы и в 1958 году вернулся в Крым.
Для жительства избрал захолустное местечко с говорящим именем Старый Крым. «Городок маленький, белый, каменный и глиняный, в столетних акациях, среди гор. Дом просторный, светлый, и виноградничек, меньше чем в «Песне песней». А небесная лазурь тут такая, как на картинах старых итальянцев. Мы живём, как нам хочется: хорошо. В садах яблоки, великолепные груши, на грядках помидоры, а на письменном столе – новые стихи», – сообщает Петников.
ПРОПАЩИХ ЛЕТ УПОРНЫЕ СЛЕДЫ
В «тихом тупике, увитом розами», творчество мастера, уже разменявшего седьмой десяток, переживало подлинный ренессанс. «Самовитое слово» мощно проросло в четырёх поэтических сборниках, увидевших свет один за другим.
Новый импульс получила и полузабытая литературная игра. Круг общения старокрымского затворника был невелик: в Бахчисарае жила художница Елена Нагаевская, а из Коктебеля как-то раз пришёл молодой человек. Отрекомендовался: «Женя Евтушенко».
«Товарищем солнца» Петников назначил соратника – литератора Леонида Вышеславского. И подкрепил решение уникальным подарком. На рабочем столе творца, среди книг и стихов, лежало несколько небольших деревянных скульптур. Когда-то они были обычными корягами. Григорий Николаевич подбирал их, прогуливаясь по окрестным лесам, опытным взглядом угадывая скрытую суть. Дома дары природы с помощью нехитрых инструментов превращались в замысловатую корнепластику.
ДИКИЙ И ЖИВОПИСНЫЙ ПУТЬ
Поклонник «Словаря живого великорусского языка», Петников руководствовался пословицей: «Припаси посох на путь, а слово – на ответ». Он и правда никогда не расставался с крепкой кизиловой тростью. Взяв этот символ власти и атрибут странничества, маэстро пригласил подмастерья в поход по вверенным ему пределам. «Пройдём старой дорогой до Коктебеля, – обозначает план Григорий Николаевич. – Чудесные места! Сделаем привал у Марии Степановны Волошиной, с которой я знаком лет пятьдесят. К тому же хороший у неё рояль покойного поэта, и я, бывает, поиграю, и ноты есть. Например, как-то разбирал концерт Шопена». Какое молодое восприятие мира у человека, прожившего долгую и непростую жизнь!
13 насыщенных, полновесных лет подарил Старый Крым «гению места». Но прежде чем навсегда слиться с землёй Киммерии, «председатель земного шара» сказал ныне живущим:
Пусть трудятся стихи
И после смерти:
Читая их – беседуешь со мной.
Иван КОВАЛЕНКО, краевед
Свежие комментарии