НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
Специальная военная операция по защите Донбасса для нашего собеседника – профессионального сапёра Алексея с позывным Снайпер – уже третья горячая точка. За его плечами участие в грузино-абхазском конфликте, Чеченской кампании. Казалось бы, к войне можно привыкнуть, учитывая полученный огромный опыт, но он признаётся, что это совсем не так.
ПОКА НЕ ИСЧЕЗНЕТ УГРОЗА
– Каждая война прогрессирует, что-то новое появляется. Она воспринимается так, будто ты в первый раз пришёл и участвуешь в боевых действиях. Ловушки, которые даже и не додумался, что можно так сделать, делаются элементарно… – говорит он.
В Абхазии и началось его обучение сапёрному делу: шла минная война, поэтому пришлось всё изучать с простых вещей. А в эту кавказскую республику Алексей попал во время прохождения срочной службы, тогда призывников ещё привлекали к боевым действиям. Получил ранение в ногу, после этого думал, что с армией никаких отношений не будет.
Но вскоре активизировались боевики, которые вторглись в Дагестан, а следом моджахеды, наёмники, местные банды заполонили Чечню и Северный Кавказ. Бандиты заявляли о создании халифата «от моря до моря», совершали террористические атаки, и Россия снова столкнулась со страшной угрозой. Переживая за судьбу своих близких, Алексей принял решение вернуться в строй.
– Конечно, о родных думаю в первую очередь. Вопрос ведь в том, что переживаешь, что будет дальше. Ростовская область, по их понятиям, тоже должна была им принадлежать, а там у меня мама с папой были, и перспектива, что кто-то будет там наводить свои порядки, меня вообще не устраивала. Сейчас (в СВО. – Ред.) ведь то же самое происходит, – отмечает он. – Подписал контракт, поехал. Попал в Чеченскую Республику, населённый пункт Шали. Был командиром отделения передвижного пункта разведки и управления.
ДЕЛО СЛУЧАЯ
Самым ярким воспоминанием во время службы в Чечне стало то, как Алексей помог выявить ячейку боевиков, которые почти каждую ночь обстреливали из стрелкового оружия российский КПП. Населённый пункт после инцидентов приходилось прочёсывать, но диверсанты просто растворялись, будто и не было никого. Наш собеседник отмечает, что в его жизни много случайностей и обнаружить подпольную группу помогла действительно невероятная удача.
– Мы проезжали на БТР в составе колонны, и возле КПП мальчик лет шести-семи стоял и смотрел на нас. А нам было указание с местным населением не конфликтовать, наоборот, если есть лишнее – угощать продуктами, водой и так далее. Пацану интересно. Предложил покататься, знаю, что буквально 50 метров проедем и нас остановят. Руку ему подали – залез. Сел ко мне на колено. Говорит: «Хочешь, покажу, как умею разбирать и собирать автомат?» Магазин отсоединил. Ну покажи… – вспоминает Алексей.
Велико было удивление, когда малец с большой сноровкой проделал все манипуляции с оружием. И военнослужащий продолжил расспрашивать мальчика, кто научил его так хорошо обращаться с автоматом. Выяснилось, что оружие – и даже не одно – есть в доме его отца, обычного сапожника.
– Мы понимаем, что по штату военному положен один автомат, но не может дома лежать их три-четыре. Собрали взвод ребят, зашли. Открыли схрон, забрали всё оружие, вызвали ФСБ, мужское население задержали, – говорит Алексей. – Они вечером приходили в один дом, брали оружие и обстреливали блокпост. Затем возвращали автоматы и, как мирные граждане, опять расходились. А мы лазили, поля прочёсывали, думали, что кто-то заходит, – усмехается он.
За успешное выявление группы боевиков Алексей получил медаль «За ратную доблесть».
ТАЙНОЕ СТАЛО ЯВНЫМ
За почти два года спецоперации произошло тоже много запоминающихся событий: бои за Каховскую ГЭС, выход из окружения, Чернобаевка, штурм Александровки... Из рассказа нашего собеседника, который старательно избегает цветастых оборотов и предельно точно описывает окружавшую его обстановку, словно снова и снова возвращается в тот отдельный эпизод, понимаешь, что на войне нет лёгких задач. Он убеждён, что проведение специальной военной операции было необходимо.
– Мы нашли планы-конспекты украинские, где было чётко написано: занятие «Структура ведения боя на территории Российской Федерации». Это перечеркнуло у меня абсолютно все сомнения. Если бы это был какой-то левый конспект, а тут их пачка! Боевые действия не в Крыму, чтобы полуостров забрать, а явно на территории нашей страны! Это вообще меня не устраивает. У меня семья, дети, внуки уже. Я хочу, чтобы они спали спокойно. Это желание нормального человека, я считаю, – защитить свой дом, – рассказывает Снайпер.
Поэтому Алексей отмечает, что нужно работать до полного выполнения всех задач СВО.
– По большому счёту цель изначально была освободить ДНР и ЛНР – и это уже приближается к своему логическому завершению. Но моё видение ситуации таково, что без взятия Киева не обойдётся. По одной простой причине, что там сидят все так называемые «умы Украины». Если их сегодня не убрать от власти, то они не успокоятся, всё равно будут гадить, производить обстрелы Российской Федерации. Всё идёт с их подачи, и пока их не уберёшь – ничего не изменится. Возможно, народ изберёт другого президента Украины, тот подумает и сядет за стол переговоров, но без нашего толчка это не произойдёт. А просто так, добровольно власть они не отдадут, потому что понимают, что если они её потеряют, то они не жильцы. Америке они не нужны, да и России тоже вряд ли, – рассуждает он.
В любом случае, отмечает военнослужащий, украинские боевики, истязая Донбасс, попутно тщательно готовились. Все имеющиеся средства пускали на военные нужды – отсюда широкое применение беспилотников, разнообразных мин-ловушек, укреплённые опорники.
ЕЩЁ ОДНА «ФОРТЕЦЯ»
Штурм в Александровке тем и запомнился Алексею, по причине этой неприступности.
– Там была четырёхэтажная школа, и её долгое время не могли взять. Весь посёлок уже наш, а её не могли. Мы потом ходили её разминировать. В том числе трупы украинцев – было опасение, что они заминированы, – объясняет Снайпер. – Школа была построена полностью из фундаментных блоков, а из подвального помещения они прокопали сразу же окопы. То есть, когда идёт наш обстрел, они просто заходят в помещение, и как только он прекращается – они опять на позициях. Кажется, попадаем, летит чётко всё, а когда начинаешь туда лезть – нас встречают шквальным огнём, – рассказывает он.
Кроме этого противник установил на водонапорной башне видеокамеру и отслеживал все передвижения.
– Когда мы заходили в школу, ноутбуки ещё работали. Видно было, что центральная улица полностью просматривается – кто и куда движется. Причём камера хорошая, с ночным видением. Мы в эту деревню заезжаем на БТРе, а по нам сразу начинает вестись работа миномёта, – продолжает Алексей.
Несколько попыток не дали результата, поэтому было принято решение просто подогнать два танка и расстрелять в упор этот опорный пункт боевиков, а затем приступить к его зачистке. Это и было сделано, после чего сапёры приступили к своей работе и сняли множество самодельных мин.
– В подвальном помещении у них стояли две газовые печки, операционный стол со светом из динамо-машины, куча препаратов импортного производства, куча боеприпасов, гранатомётных выстрелов, ДШК, ящики с патронами, продукты питания, нары, где отдыхали порядка 40 человек. Радиостанции, ноутбуки, всё для ремонта – ключи, болгарки, много инструментов, которые обеспечивали жизнь. Там можно было автономно жить. В центральном подвале шло централизованное отопление, они на тёплых трубах себе сделали настилы и прекрасно спали, – описывает он далеко не бедный быт боевиков. – Они заранее знали и опасные участки, не жалея денег, устанавливали видеокамеры. Было два квадрокоптера со сменными батареями – у них зум с большой кратностью и с «ночником». Ребята-разведчики забрали, до сих пор пользуются, радуются. Это всё говорит о подготовленности врага. Рано или поздно они собирались всем этим воспользоваться, но явно не на Донбассе.
ТОЧНО В ЦЕЛЬ
Чисто сапёрным делом Алексей занимается более 10 лет, но по короткому пересказу биографии ясно, что он большой универсал.
– Большую роль для меня сыграла срочная служба в 1997 году, когда я служил в ВДВ в Иваново. Мы выезжали на полгода в полевые лагеря. И надо отдать должное на то время майору, если выполнил упражнение с автоматом, поразил четыре мишени, то меня отправляли на другой рубеж. Я мог пострелять из пулемёта, выполнить норматив на пулемётчика. Если выполнил с автоматом, сдал норматив с пулемётом, то мог пойти пострелять из гранатомёта. Для двадцатилетнего пацана где ещё пострелять и в таком количестве?! Высший пилотаж – пострелять из пистолета Макарова. Я только в армии увидел, какой он, ведь все милиционеры тогда носили его в кобурах. Никто не знал, как он выглядел. Не жалели боеприпасов – нас готовили. Потом всё пригодилось.
Примечательно, что свой позывной сапёр получил благодаря этим разносторонним умениям.
Во время штурма населённого пункта он из гранатомёта попал в окно – там засели наблюдатели противника. Тех на время оглушило, что позволило спецназу подойти с другой стороны здания и взять его под контроль.
– Не сказать, что целился специально. У меня была «Муха» трофейная, а как ей пользоваться, вспомнил: поправка такая-то, расстояние такое-то. Попробовал и попал, как раз ребята и зашли после этого. Отчего не знаю, но позывной дал комбат, – рассказал он.
ЕСЛИ РЯДОМ ДРУГ
Во время нашей беседы Снайпер часто вспоминает о своём раненом друге Николае с позывным Стена. Чувствовалось, что он переживает о товарище.
– Мы с моим напарником везде были. С самого начала СВО вместе на одном БТРе ездили. Понимаем друг друга с полуслова. У нас и семьи сейчас дружат. Хотя мы уже больше 10 лет служили в батальоне, но в мирное время не находили общий язык. Да, товарищ, военнослужащий, встречались на занятиях, на стрельбище, а сейчас довольно-таки плотно подружились, – отмечает он.
Рассказывает он и о довольно напряжённом эпизоде, когда противник сделал попытку окружения российской колонны на заводской базе в районе Каховской ГЭС. Противник отследил её передвижения по видеокамерам и предпринял атаку со всех сторон.
– У нас колонна была: в основном КамАЗы с боеприпасами, БТР, 20–30 человек стрелковых, а основные машины технико-инженерного значения – они не могут большого сопротивления оказать. Мы по периметру вокруг БТР встали, разложились. Коля-Стена через прицел увидел, что на заводе на втором бежит снайпер. Предупредил, механик-водитель выкатил БТР на дорогу, дали по этажу очередь. Видели, как винтовка отлетела. Коле за то, что он убил снайпера, дали орден Мужества, – не вдаваясь в другие подробности боя, сообщил Алексей, также награждённый за выход из окружения.
НА ДЕСЯТКИ ЛЕТ
Георгиевский крест 4-й степени, высший знак отличия рядового, сержантского состава, медаль Жукова – наш собеседник улыбается, когда сообщает, что его наградами играет старший внук.
– Это уже его, а не моё, – признаёт он.
К сожалению, пока Алексей не может насладиться обществом внука – работы очень много. И даже после завершения конфликта сапёру останется огромное поле для профессиональной деятельности.
– По оценке аналитиков, территорию Украины надо ещё лет пять разминировать. Когда Чеченская война закончилась, там специально создавали два батальона для её разминирования. Они там были на постоянной основе лет семь. А Украина по территории значительно больше. И мины современные, которые могут в земле пролежать чёрт знает сколько, а будет проезжать техника – сдетонируют, – говорит он.
В ходе конфликта российским сапёрам пришлось столкнуться с самыми разнообразными устройствами, замаскированными под что угодно.
– То, что преподают в школах на занятиях, – это основы, но все хитрости, все тонкости начинаешь понимать, когда попал, столкнулся с этим, посмотрел, пощупал, тебе старый опытный человек объяснил, что может быть такая-то ловушка. Профессия сапёра очень востребованная сейчас, и она в дальнейшем будет такой. После Великой Отечественной войны никак не можем разгрести, а тут уже новая война, – говорит он.
Наш собеседник приводит примеры того, с чем приходилось работать во время спецоперации. И подчёркивает, что сапёру некуда спешить. Враг охотится не только на медиков, волонтёров, операторов беспилотников, снайперов, но и устраивает ловушки против сапёров, поэтому людям этой профессии нужно постоянно сохранять бдительность.
– Лучше перед каким-либо боеприпасом больше времени потерять, больше подумать, уделить ему больше внимания и всё провести чётко. Когда на бегу – можно ошибиться. Нет таких понятий «быстрее-быстрее», «давай-давай». Каждый сапёр определяет сам время, за сколько он может снять то или иное минное поле. Он может снимать его неделю. Торопиться не надо. С каждым боеприпасом надо быть очень осторожным, – отмечает он.
Борис СЕДЕНКО
Свежие комментарии