В интервью «Крымской газете» накануне своего 43-летия художественный руководитель Крымского государственного ТЮЗа Андрей Пермяков рассказал о том, чем грозит театральное служение, каких принципов придерживается в репертуарной политике и о чём собирается поставить спектакль, посвящённый своему легендарному отцу.
ГОД ЗА ДЕСЯТЬ
– В вашей жизни театр – это судьба или случай?
– Точно не случай. Случай – это, наверное, когда в театральный вуз поступает человек, который, образно выражаясь, проходил мимо. В моей жизни театр – судьбоносное предначертание, иначе, наверное, случиться не могло. Поскольку родители режиссёры, которые мечтали о своём театре, как продолжение их дела, чаяний, мыслей случился и наш с братом приход в театр, как само собой разумеющееся явление. Так же это сейчас происходит с нашими детьми, которым мы передаём любовь к театру и понимание этой профессии изнутри. Театр требует большого расхода внутренней батарейки.
– Не случайно же работу в театре именуют служением…
– Да! Истощение – год за десять. Я тридцать пять лет на сцене и чувствую себя глубоким пенсионером в плане собственно театра и физического здоровья. Абсолютное сгорание, но сгорание в счастливом бытии.
– Для вас театр начинается с чего?
– С людей, способных заражать, влюблять. Тогда вокруг себя они объединяют единомышленников и создают театр. И только в этом случае могут быть творчество, любовь, свобода. Слава богу, в нашем театре служат потрясающие люди, я очень сильно ими горжусь, люблю каждого. Все они – удивительные и уникальные, и не потому, что выбрали своей судьбой служение театру (я говорю не только об актёрах, но и о тех, кто остаётся за сценой). Они также выбрали жизнь в Евпатории, маленьком периферийном городке, где много чего нет, и вряд ли когда-нибудь наш город можно будет сравнить с тем же Краснодаром, не говоря уже о более крупных. Тем не менее они приехали сюда так же, как и мои родители, основатели Международного детского центра-комплекса «Золотой ключик», на базе которого появился Крымский государственный театр юного зрителя. Среди сотрудников ТЮЗа немало тех, кто для работы в нём переехал в Евпаторию, чтобы делать её городом счастливых людей. Потому что театр дарит счастье, как бы пафосно это ни звучало.
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ МАШИНА
– На протяжении жизни ваше отношение к театру сильно изменилось?
– Если пойти от противного, театр нисколько не изменил моей искренности. Потому что театр без искренности невозможен. А в остальном, конечно, мы растём в профессиональном смысле: с каждым спектаклем, с каждой новой ролью, со зрительским фидбэком. Для меня режиссура – это исследование человека, его судьбы, человеческого существа, исторических моментов, связанных с нашим городом, с нашей страной. Мне интересно всё это исследовать и рассказывать об этом в максимально интересном нашему зрителю контексте. Литература и музыка, на которой я рос, другие виды искусства, повлиявшие как-либо на меня, – так или иначе я использую в своей работе. Насколько сильно я люблю Чехова, настолько же сильно люблю О. Генри. Настолько же для меня дорог советский и грузинский писатель Нодар Думбадзе, или математик Александр Волков, или наши великие Александр Островский и Александр Пушкин, или Джеймс Барри, сочинивший сказку про Питера Пэна. Ребёнком я сыграл Питера Пэна в спектакле по этому потрясающему произведению, а уже взрослым исполнил роль капитана Крюка. Всё лучшее, что мне передали бывшие в моей жизни мастера, я сейчас стараюсь передавать зрителям, в том числе собственным детям, через свои проекты.
– В репертуарной политике для вас главное – это…
– Конечно же, я думаю о том, хорошо будет продаваться спектакль или нет. В первую очередь театр – это идеологическая машина. И, если возвращаться к высказанной выше мысли о том, что он призван дарить счастье, мне бы хотелось, чтобы театр мог воспитывать счастливых детей, которые бы понимали, что такое счастье, что такое истинные ценности, на которых всё должно строиться и держаться. И прав был Роман Виктюк, утверждая, что театр начинается с любви. На любви всё и должно замешиваться. Только туда ещё можно добавить немножечко заразительности и какой-то житейской мудрости. Вопросов с каждым днём всё больше и больше. Где нынешним детям искать ответы? Я намедни в Интернете наткнулся на одну картину Виктора Васнецова. Там изображён работяга у киоска, который задумался над тем, покупать ему выставленный на продажу лубок или нет. И, вероятнее всего, он тот купит, принесёт домой, что с семьёй вечерами будет рассматривать, обсуждать. И что такое картинка сейчас? В Интернете их масса проносится перед нашим взором каждый день. Наш мозг так привык к этому изобилию, что мы попросту не успеваем всё это переваривать. А насколько уделяется внимание тому, чтобы мы учили наших детей воспринимать прекрасное – от произведений искусства, вне зависимости от жанра, до природы? Мы слишком отдаляемся от природы, и это нас уничтожает. Мы превращаемся в городских монстров, умеющих «тапать» по смартфону и ежесекундно потреблять миллиардные контенты. Нам это нравится. Но это всё в конечном итоге направлено на то, чтобы овладеть нашим сознанием и управлять нами.
– Сейчас в театре к открытию готовят мемориальную гримёрку основателя «Золотого ключика», на базе которого появился Крымский ТЮЗ, вашего отца Олега Пермякова.
– Это будет моя гримёрка в зелёном зале. Располагаться она будет на месте первого кабинета отца в театре. Попасть туда можно только через закулисье. Туда мы будем водить эксклюзивные экскурсии. Начинаться они будут в фойе, где мы разместим небольшую фотовыставку, посвящённую созданию театра. Если получится, на зеркало в гримёрке нанесём проекционную прозрачную плёнку, на неё же из полутьмы будем проецировать видео с отцом. Сейчас для мемориальной гримёрки я собираю его личные вещи, награды, афиши связанных с ним спектаклей, костюмы, в которых он играл. Например, пару костюмов нам любезно передал директор Евпаторийского центра культуры и досуга Виктор Арихин. В этом учреждении сорок лет назад отец руководил народным театром, в составе которого как актёр выходил на сцену. В ближайшие годы я мечтаю поставить документальный спектакль «Олег», посвящённый отцу. Это не будет байопик: родился, женился, переехал в Евпаторию, где создал театр, и умер в Москве. Это будет спектакль, сотканный из воспоминаний, ощущений. Мне бы хотелось показать размах его личности. Подобно комете, он пролетел, сгорел, но такой мощный след оставил, осветивший всё вокруг себя. Вот про этот след и ощущения от него будет этот спектакль.
Беседовал Алексей ВАКУЛЕНКО
Свежие комментарии