С самого начала специальной военной операции священник из Феодосии, настоятель храма Архистратига Михаила иерей Александр Мешков вместе с руководителем гуманитарного центра Крымской митрополии протоиереем Дмитрием Кротковым ездят с гуманитарной миссией «за ленточку». Военным и местным жителям возят домашнюю еду, вещи, медикаменты, а в блиндажных храмах проводят службы.
О защите танков от дронов-камикадзе, крещении в экстремальных условиях и секретах преодоления страха отец Александр рассказал в интервью «Крымской газете».
ПРОВОДНИКИ ДОБРОЙ ВЕСТИ
– Как удалось организовать команду, которая возит домашнюю еду для наших бойцов?
– У нас при храме есть своя небольшая кухня. Ещё до начала спецоперации мы начали проводить благотворительные обеды. После богослужений кормим людей. Приглашаем всех независимо от вероисповедания. Приносят продукты и готовят прихожане. Так как военные находятся на определённых боевых позициях, не всегда можно развести костёр, чтобы что-то приготовить, поэтому горячее питание всегда ценно, сухпаёк его не заменит. Мы делаем фаршированный перец, борщ и салаты из свежей капусты. Также отвозим овощи, фрукты.
– Вы доставляете на передовую и защиту для танков от дронов. Расскажите, что это за конструкция?
– Для танкового полка благодаря помощи администрации Феодосии и наших жителей мы изготавливаем защиту от дронов. Это наши кулибины придумали: такой небольшой металлический каркас, который защищает от дронов-камикадзе. Каркас варится из труб, а сверху натягивается сетка.
– А где в зоне спецоперации проходят богослужения?
– Мы служим в блиндажных храмах, которые бойцы построили сами. И когда ребята знают, что приедет батюшка и будет служить литургию, там всегда битком. Люди все исповедуются, причащаются. Командиры в этом всегда первые подают пример, первые идут и на исповедь, и на причастие, то есть являются образцом как воинской службы, так и христианской жизни.
– С какими просьбами и вопросами они обращаются к священнику?
– У всех душа болит, все тревожатся за своих родных, семьи, волнуются о проведении спецоперации, за ребят, переживают и о своей жизни. Все хотят Победы и чтобы те планы, которые поставлены главнокомандующим, исполнились и цели были достигнуты. Дай Бог, чтобы всё было без потерь. Мы, конечно, всегда помогаем, говорим, чтобы они себя берегли, поскольку их дома ждут.
Для нас, священников, важно то, что церковь всегда должна быть со своим народом. Как здесь, в мирной жизни, так и там, на передовой. Каждый христианин должен находиться под духовным окормлением. Люди это видят. И многие своё мнение о церкви, о священнослужителях меняют. У некоторых даже разрушаются стереотипы. Многие, пообщавшись с нами, видя наши усилия для помощи в их службе, приходят со своими личными просьбами либо делятся какими-то переживаниями, и мы стараемся всегда их поддержать. Священник является как проводником к Богу, так и проводником от мирной жизни к жизни на передовой. Людям на передовой важно, чтобы их помнили и ими гордились.
ЖИЗНЬ НА ОСКОЛКАХ
– Вы наверняка попадали в опасные ситуации?
– Мы об этом особо не говорим, но, конечно, случалось попадать под обстрелы, даже был случай, когда на нашу гуманитарную колонну специально охотились. К сожалению, были и потери. Но об этом всегда не очень хочется говорить, потому что в первую очередь мы благодарим Бога за то, что Он спасает нас. Иногда за доли секунды успеваешь среагировать или где-то спрятаться.
– Как боретесь со страхом?
– Страшно, конечно, тем не менее нужно делать своё дело, нужно слушать командира. Важно заботиться не только о себе, но и о своей команде. Если есть слаженная команда, тогда ничего не страшно. А главное, мы должны надеяться не только на свои силы, но и на Божью помощь, на покров Богородицы, что она поможет и избавит.
– Действительно ли люди в зоне боевых действий более человечные и добрые, чем те, кто привык к комфортной жизни?
– Это действительно так. Там совершенно другое понятие о жизни. Люди, пережившие ужас войны, чувствуют ценность воды, кусочка хлеба, человеческого тепла и любви. Ведь один в поле не воин, но, когда рядом есть верные друзья и соседи, которые друг о друге заботятся и переживают, становится легче. Там даже дети другие. Один мальчик лет 6–7 грузил в огромную тачку пайки и лекарства, тёплые вещи и вёз соседям, пожилым людям. Смотришь на это всё и, бывает, не можешь удержаться от слёз.
Был один случай, на всю жизнь запомнился. Подходит девочка и говорит: «Хотите я вам что-то покажу?» Она убрала волосы, а у неё из шеи торчит осколок. И она с ним живёт. Попросила крестик. Спросила, поможет ли ей Бог, если она не крещёная. Я ответил, что точно поможет. Слава Богу, когда мы приехали в следующий раз, священник нашего гуманитарного центра её прямо на улице окрестил.
– А осколок достали?
– Нет, рана заросла, так она с ним и живёт. К сожалению, с медициной там всё очень плохо. На передовой кто хоть что-то знает или неплохо разбирается в медикаментах, тот и врач. Пока фронт не отодвинется дальше, врачи не могут зайти в эти сёла Угледарского района Донецкой области – там постоянные обстрелы. Приезжаешь домой, и у тебя постоянно перед глазами эти дети, которые, бывает, во время заморозков ходят в тапочках, потому что одежды и обуви нет, с водой проблемы, света нет. Кого-то эвакуировали, кто-то отказался, а жизнь всё равно идёт.
Юлия ПОПОВА
Свежие комментарии