«Разрывал, сжигал и разбивал», – художник и скульптор Юрий Шелегов рассказал, почему крушил собственные работы и из чего складывается цена на барельефы.
КОГДА ОНИ ОЖИВАЮТ
– Кто ваши основные заказчики?
– В основном я создаю барельефы и скульптуры для кафе, ресторанов, отелей, а также для домов и квартир.
Надо отметить, что частные заказчики более лояльны и готовы к компромиссам, нежели государственные организации, которые не могут пойти на изменения в бюджете и затрачивают много времени на согласование проекта.– В вашем портфолио барельефы, росписи стен и скульптуры. Какое направление для вас в приоритете?
– Скульптура и барельеф. Как во время работы учителем в художественной школе, так и в детском центре руки буквально чесались от желания что-то слепить. Когда я вернулся к барельефам, осознал, чего мне так сильно не хватало все эти годы. Есть также определённый стиль, с которым я не расстаюсь, – это смесь реализма и кубизма. Нравятся геометрические, рубленые формы, лаконично сочетающиеся с реализмом.
– Поступали ли такие предложения, от которых вы отказывались?
– Да, это были люди, которые не совсем понимали, чего хотели: сложные заказы за очень маленькие деньги. Например, просили внести в интерьер арки, лепку, роспись стен и рассчитывали на стоимость как за одну роспись, не понимая, что объёмный барельеф уже предполагает укрепление – каркас или армирование – и, соответственно, дополнительные материалы и расходы.
– К слову о расходах… Сколько в среднем стоит скульптура? Из чего складывается цена?
– Зависит от сложности и объёма барельефа, количества деталей и материалов, которые уходят на укрепление, а также от имени художника и скульптора. Пожалуй, изначально смотрят на имя мастера. Мой самый дорогой барельеф размером 3,5 на 2 метра обошёлся клиенту в 100 тысяч рублей. Заказчик занимается недвижимостью и пожелал сделать свои апартаменты более эксклюзивными, разбавить стену барельефом. По замыслу, на скульптуре изображены знаковые места Евпатории: мечеть, Николаевский собор, Старый город, вокзал. Также я сделал декоративную стену для этого барельефа, особенность которой заключается в том, что ни один кирпичик не повторяется: каждый вырезал вручную.
– Несколько дней вы разбирали в Калинине Первомайского района пятиметровую статую для реконструкции. Насколько это трудоёмкий процесс?
– Изначально мы увидели статую в разрушенном состоянии (скульптура в виде матери с ребёнком на фоне красноармейцев была установлена в 1975 году в честь 30-летия Великой Победы. – Ред.). Отходили верхний слой краски и цемент, одна голова была треснувшей, другая и вовсе отсутствовала, местами не было рук и ног – опоры. Поэтому главный скульптор (крымский скульптор Василюк Василий Степанович) принял решение, что эту скульптуру необходимо возвести заново. Первоначально отреставрировали повреждённые элементы, затем с помощью гипса отформовали весь памятник. Следующий этап – разборка форм. Они были разделены на детали, чтоб было удобно собирать их в дальнейшем. Затем демонтировали старую скульптуру и начали собирать формы заново, одновременно укрепляя арматурой внутреннюю часть. Сейчас вся фигура уже залита бетоном. Когда всё хорошо просохнет, разберём формы. И жители села снова смогут посещать красивый памятник. Всего ушло два месяца, сейчас реконструкция подходит к завершению. Надо отметить, что это самый масштабный проект, с которым я работал.
– Как рождается идея очередного барельефа? Заказчик просто говорит, что хочет на нём увидеть?
– Мне нравится, когда заказчик открыт к предложениям со стороны мастера – тогда произведение в результате уникальное и интересное, а сам проект лишён рутины. Как-то поступил заказ из Москвы на роспись стены, при этом заказчица попросила сделать всё оригинально. Я предложил добавить во фреску лепнину, цветы, горшок, вазу, фонарный столб и сад, имитацию бетона и осветить светильником. Заказчице понравилась эта идея, и мы сделали такую картинку, какую в Интернете будет сложно найти.
СТРАШНО КРАСИВО
– В последнее время всё чаще стали появляться «безобразные» скульптуры, которые вызывают возмущение у общества. Вспомнить только скандальную воронежскую «Алёнку», севастопольскую женщину на лавке и памятник семье Николая II в Ялте. Назовите самые провальные скульптуры в Крыму.
– Сложно судить о провальных скульптурах, ведь многие, не справившись со сложным проектом, прикрываются пресловутым «я художник, я так вижу». Впрочем, в ваших примерах – признак не «видения», а непрофессионализма и отсутствия опыта, который прослеживается даже в нарушении анатомии фигур.
Мне не понравились скульптуры в Парке им. Фрунзе Евпатории: Бага-яга, Чебурашка и другие сказочные персонажи. Изначальный вид этих героев был неудачно стилизован под специфическое видение автора, которое не совпадает с моим. Кроме того, я отметил, что нарушены анатомические взаимосвязи в фигурах.
– Легко ли вам слушать критику или видеть, что произведение недопоняли?
– Раньше я реагировал на критику острее, сейчас отношусь к ней спокойнее. Каждый мастер интересен тем, что показывает своё видение, но и оно должно ещё сформироваться. Так, в студенческие годы у меня было желание совмещать реализм, кубизм и минимализм. Я прощупывал это направление, но критики отбили это желание: «Зачем оно тебе нужно? Рисуй в реализме, как учат». И я отказался от своего интереса. Сейчас, набравшись опыта, вернулся к эксперименту и вижу, что результат радует не только меня, но и заказчиков.
– Разбивали когда-нибудь свои работы сознательно?
– Разрывал, сжигал и разбивал изделия, когда видел, что техника, с помощью которой они созданы, изжила себя, да и я повысил уровень мастерства. То есть это не были эмоциональные порывы. Впрочем, однажды я вспылил: рисовал портрет девушки с лошадью и, видя, что он не получается, перечеркнул весь холст карандашом.
– Обратила внимание, что в ваших работах нет красок. Цвет вредит скульптуре?
– Добавляет «эффект пластилина». Скульптуре идёт однотонность или лёгкая тонировка – углубление в более тёмный оттенок. А основной инструмент придания игры барельефу – это свет и тень.
– Используете инновационные технологии в творческом процессе?
– Да, «цифра» входит в искусство. Например, мои коллеги используют проектор. Но мне не близка такая тенденция. Сейчас я обсуждаю с заказчиком работу в частном доме: два больших лица, повёрнутых друг к другу. Он предлагает мне принести проектор, чтобы я по нему обрисовал контуры. Мы с ним в хороших отношениях, поэтому я отшутился: «Ты будешь рисовать?» Мне-то намного проще нарисовать традиционным методом, чем переводить это в проектор, тащить его с собой и устанавливать. И всё же проектор помогает в технически сложных росписях с большой композицией, например, в муралах.
Диана МАСЛОВА
Свежие комментарии